Городской суд Петропавловска оштрафовал колхоз имени Бекерева на 7,5 млн рублей за то, что он… законно выловил 160 тонн рыбы. Возможно ли такое?
Восстановим хронику событий, исходя из тех документов и свидетельств, которыми располагает наша редакция.
Случай на участке 308
Колхоз имени Бекерева имеет договоры на пользование 28 рыбопромысловыми участками в Карагинском районе. Один из них – под номером 308. Промысел на нем велся с 25 июня 2009 года морским ставным неводом. Уловы доставлялись в прорезях на плавбазу «Содружество» с помощью катеров.
8 июля после выбора квот на 308-м невод сняли и увезли. 9 июля колхоз письменно сообщил об этом в Северо-Восточное территориальное управление Росрыболовства.
14 июля, то есть спустя шесть дней после того, как невод был снят, пограничники облетели этот участок на вертолете и, естественно, орудий лова на нем не обнаружили. То ли не веря своим глазам, то ли еще по какой причине, 17 июля группа представителей погрануправления повторно убедилась в том, что орудий лова здесь нет, зафиксировав этот факт на фото и видео.
Простой смертный, имея на руках официальный документ о том, что промысел на 308-м участке прекращен более недели назад, не удивился бы отсутствию орудий лова. Но у силовиков своя логика. Практически на пустом месте они построили целую теорию о том, что промысел здесь не велся вообще, что отчеты об уловах с этого участка – фикция, что эти уловы добыты в других местах.
Оставалось найти свидетелей, которые бы это подтвердили. В качестве таковых были опрошены работники рыболовецкого ООО «Ярус». Правда, рыбаки сказали не совсем то, что от них ожидалось. По их словам, лично они не вели промысел на злополучном участке и не видели, велся ли там лов. Но в трактовке дознавателя Лобачева это выглядело как однозначное утверждение о том, что промысла на 308-м участке не было.
Пограничникам этого оказалось достаточно для того, чтобы возбудить административное дело в отношении колхоза имени Бекерева по статье 8.17 (нарушение условий лицензии) и арестовать на плавбазе «Содружество» улов, который по документам поступил с участка № 308. Далее события приняли еще более драматический характер.
Трое суток – за решеткой. Оказалось, не за что
После того, как было возбуждено административное дело, инспекторы и пограничники прибыли на другой рыболовецкий участок колхоза — № 329. Они потребовали от работавших там людей бросить промысел и следовать на патрульное судно для дачи показаний. Поскольку представители власти не смогли подтвердить свои полномочия для проведения расследования в рамках административного дела, то получили от рыбаков обоснованный отказ.
В ответ на полную катушку был запущен механизм карательных мер. Сначала появились протоколы по факту «неповиновения военнослужащим пограничных органов при исполнении ими обязанностей по охране Государственной границы РФ». Затем
мировой суд вынес постановление об аресте «виновных» на трое суток, которое поступило для исполнения не в милицию, а в ФСБ.
Для задержания безоружных людей был сформирован боевой отряд, который отправился на участок № 329.
Но он там никого не нашел, поскольку рыбаки, узнав о решении мирового суда, добровольно ушли сдаваться. Утром 31 июля они прибыли на катере, который был предоставлен колхозом имени Бекерева, в Оссору и сообщили в Карагинское РОВД о том, что готовы отбыть наказание.
Минут через 40 на место примчалась «группа захвата», которая ни с чем вернулась с 329-го участка, во главе с подполковником Федосовым. По его указанию бойцы отогнали тех, кто подлежал аресту от сопровождающих. Затем каждого по отдельности посадили в «уазик», где под роспись вручили постановление об аресте, тщательно фиксируя это на пленку, подчеркивая свою роль в задержании «нарушителей».
По словам очевидцев, подполковник Федосов проявил особо рвение. То ли от переполнявших его полномочий и ответственности, то ли от досады за сорванную операцию, он рассыпал угрозы в адрес руководителя колхоза, который также прибыл в Оссору. Вся эта безобразная сцена происходила в присутствии местных жителей, ставших невольными свидетелями унижений и бесправного положения рыбаков.
Решение мирового суда было исполнено. Отсидев трое суток за решеткой, 3 августа работники колхоза вышли на свободу. А
14 августа Карагинский районный суд признал их арест необоснованным. Но это уже никого не волнует, кроме самих колхозников.
Версия пограничников не требует доказательств?
Тем временем, административное дело в отношении колхоза шло своим чередом. При этом доказательная база по-прежнему хромала. Точнее говоря, ее практически не существовало. Вспомним, какие улики были на руках у пограничников.
Во-первых, видеосъемка от 17 июля на участке № 308, которая доказывала лишь то, что 17 июля на этом участке промысел не велся. Однако она не опровергала того, что промысел здесь шел ранее.
Во-вторых, письменные показания работников ООО «Ярус», которые в суде сами же их опровергли.
Других, более веских, доказательств нет. Но напрасно в колхозе надеялись, что городской суд Петропавловска-Камчатского, куда было направлено дело, во всем объективно разберется. С самого начала предприятию дали понять, что его уже считают виновным.
Лицо, которое привлекается к административной ответственности, не обязано доказывать свою невиновность. В его пользу толкуются все сомнения, возникшие в ходе судебного разбирательства. Однако колхоз был вынужден оправдываться и давать разъяснения, как только в деле всплывала очередная неясность.
К примеру, старший госинспектор Игонин усомнился в том, что рыбу доставляли на плавбазу по 50 тонн в одной прорези, как было записано в изъятых документах. Из чего инспектор сделал вывод, что цифра эта липовая. Но он не проверил, какие прорези использовал колхоз на промысле, какой объем они могли вместить.
А отвечать в суде за недоработку инспектора пришлось колхозу. Суд обязал его предоставить документальные сведения о своих прорезях и пригрозил привлечь к ответственности, если он этого не сделает.
Когда же представитель колхоза стал с документами на руках доказывать, что прорези предприятия могут взять и по 60 тонн, суд, видимо, потерял интерес к этой теме.
Много времени было потрачено на выяснение деталей, явно не существенных. Например, технических характеристик катера ПК-1759. Было сделано «открытие»: этот катер, доставлявший на плавбазу прорези, не мог уложиться в то время, которое записано в судовой документации. Правильно, не мог. Колхоз с этим и не спорил, ведь он-то использовал два катера, а не один. С двумя катерами работа шла быстрее.
Но когда председатель колхоза Тулупов сказал об этом на суде, суд посчитал, что он, тем самым, пытается избежать ответственности. При таком подходе любую попытку доказать свою невиновность можно считать стремлением уйти от ответа.
В итоге суд вынес вполне ожидаемый вердикт – привлечь предприятие к административной ответственности в виде штрафа в 7,5 млн рублей.
В неводах правосудия
Постановление городского суда в отношении колхоза – документ по-своему интересный. Он служит примером того, как при отсутствии внятных доказательств можно назначить максимальное наказание.
Вот, к примеру, приводятся письменные объяснения работников ООО «Ярус» о том, что промысел на участке № 308 якобы не осуществлялся. Затем мимоходом суд отмечает, что они не могут использоваться в качестве доказательств по делу. А зачем тогда их приводить так подробно, да еще два раза – второй раз уже со слов инспектора Игонина? Видимо, причина в следующем. Фразу о том, что объяснения работников «Яруса» не являются доказательством, можно не заметить. Она тонет среди нагромождений цифр и фактов. Но сами объяснения пропустить невозможно. И от них у кассационной инстанции, куда обратится колхоз, неприятный осадок обязательно останется.
Следом приводятся показания тех же лиц, которые они дали в суде. А там они сказали, что их пояснения записаны дознавателем неверно, что на самом деле они не видели и не знают, шел ли промысел на 308-м участке или нет. Эти свидетельства суд приводит уже кратко, конспективно. И тут же делает вывод со множеством «не»: «…Они (свидетели – авт.) не могут ни подтвердить, ни опровергнуть факт не выставления невода на участке № 308. Таким образом, их показания не являются доказательствами невиновности колхоза».
Но, значит, доказательствами виновности они тоже не являются. Вспомним, что показания именно этих людей послужили основанием для возбуждения административного дела. Если же они в глазах суда не имеют значения, что остается от самого дела?
Остаются фотографии и видеозапись от 17 июля. О них в постановлении суда тоже сказано. Якобы они подтверждают «отсутствие признаков ранее установленного невода на данном участке». Что за признаки? По мнению инспектора Игонина, на месте промысла должны остаться бревна, с помощью которых крепятся невода. Но морские ставные невода крепятся с помощью не только бревен, но и якорей. На участке № 308 был именно якорь, который убрали вместе с неводом. Кстати, та же видеосъемка зафиксировала отсутствие бревен и на соседних участках. Почему это не вызвало вопросов и сомнений ни у Игонина, ни у суда?
Зато очень скрупулезно суд проанализировал промысловый журнал участка № 308 и обнаружил, что данные по улову и по его сдаче на плавбазу разнятся в несколько центнеров. Такая погрешность сама по себе небольшой грех на промысле, который измеряется сотнями тысяч тонн.
Любопытно другое. По мнению пограничников и суда, лов на 308-м участке не осуществлялся, а журнал велся только для того, чтобы создать видимость промысла. Если бы так и было, то можно не сомневаться, что данные в промысловом журнале и в квитанциях о сдаче рыбы совпали бы до килограмма. Разница в документах в несколько центнеров даже подтверждает тот факт, что на этом участке шла не фиктивная, а живая работа.
«Их было 28». Уже было?
Теперь отвлечемся от этих подробностей и ответим на простой вопрос: в чем вообще обвиняется колхоз имени Бекерева?
Суд в своем постановлении пишет, что рыба (160 тонн), ставшая предметом административного правонарушения, выловлена в пределах квоты. Но, по мнению суда, этот улов отражен не на том участке, на котором он добыт, а на другом. Вот и вся вина.
«Зачем руководству был необходим такой маневр, остается только догадываться», — так прокомментировал это дело начальник Государственной морской инспекции Николай Чебан газете «Пограничник Северо-Востока».
Действительно, трудно догадаться, что толкнуло колхоз на такую сложную махинацию с законным уловом, в то время как переброска разрешенных объемов вылова с участка на участок осуществлялась беспрепятственно по заявке предприятия. Какие причины заставили колхоз рисковать всем ради 160 тонн, когда он за путину выловил почти 30 тысяч тонн? А, может, не было таких причин, как не было самого правонарушения?
Здесь две версии. Первая состоит в следующем. Колхоз действительно не выставлял невод на одном из своих участков – но не на 308-м, а на 309-м. Видимо, пограничникам поступила неточная оперативная информация. Но когда они это поняли, было поздно, так как дело уже возбудили. А раз дело появилось, его надо завершить любыми средствами и наказать виновных, иначе пострадает честь мундира. Что и произошло. Впрочем, на 309-м «накопать» ничего бы не удалось, так как промысел на нем не осуществлялся – это официальный факт. Кстати, не выставляя невод на 309-м участке, колхоз спокойно перекинул с него квоту на другой участок и освоил лимит, не проводя «манипуляций», которые якобы имели место на 308-м участке. Это лишний раз говорит о том, что подобные «манипуляции» не имели никакого смысла.
Вторая версия: у колхоза хотят отнять его рыбопромысловые участки, которые многим не дают покоя. Чего проще: достаточно вскрыть еще одно такое «правонарушение», и можно ставить вопрос об их изъятии для передачи новому хозяину.
«Пограничник Северо-Востока», описывая эти события, говорит про участки колхоза уже в прошедшем времени: «их было 28». Уже – было? Значит, судьба предприятия давно решена?
Кирилл МАРЕНИН
2009 год