Я написал этот материал в 2004 году. Тогда на Камчатке впервые узнали о существовании загадочного и могущественного «холдинга» «Восточные рыбные ресурсы». Правда, имена его владельцев все еще оставались неизвестными широкой публике (упомянутый в этой статье Б. Борисов оказался всего лишь менеджером по флоту «холдинга»).
После того, как в начале 2000-х было задержано несколько судов «холдинга», его руководители учли свои ошибки. Транспортные суда они перевели под иностранный флаг, чтобы не было нужды ставить на них технические средства контроля. Но главное – компания «Восточные рыбные ресурсы» стала партнером и официальным спонсором Северо-Восточного погрануправления (на это денег не жалели). В результате она фактически получила полный карт-бланш.
А в 2004 году две фирмы из «холдинга» («Морской лов» и «Золотой залив») были включены в «список Чистякова»: план областного департамента рыболовства по распределению квот на прибрежный лов краба. Однако другие фирмы, которые имели на эти квоты больше прав, взбунтовались, поэтому промысел так и не начался. Но это уже другая история…
30 марта 2004 года коллегия по уголовным делам Камчатской области, рассмотрев дело капитана ПТР «Кастрикум», оставила без изменений приговор суда в отношении этого человека: 3 года лишения свободы. Впервые такой суровый приговор выносят капитану транспортника. То есть, суд признал, что транспортировка незаконно добытого – тоже серьезное преступление. Жаль только, что главари браконьерской мафии опять остались в тени…
ПТР «Кастрикум» вышел из Владивостока 6 апреля 2003 года. Официально он отправился в Охотоморскую минтаевую экспедицию. На самом деле – в Южную Корею (в тот же день и в том же направлении шел ПТР «Берилловый, о котором мы еще скажем). 13 апреля «Кастрикум» лег в дрейф недалеко от Пусана и «замолчал»: на нем была отключена аппаратура спутникового контроля и прекращена подача судовых суточных донесений (ССД). Опознавательные знаки были закрашены. На все запросы с берега отвечал: «Стою в Пусане на капремонте».
Превратившись в «летучего голландца», обойдя контрольные точки, «Кастрикум» вошел в Охотское море и утром 22 апреля прибыл в один из промысловых районов экономзоны России. Там уже работали его «подельники» по крабовой экспедиции – суда КС «Наука», СРТМ-К «Западная лица», КРПС «Ольский рыбак», ПТР «Берилловый» (приговоры в отношении капитанов трех последних судов тоже вступили в законную силу) и другие, которые принадлежали иным фирмам (ЗАО «Восточные рыбные ресурсы» и т. д.) Но все, включая «Кастрикум», управлялись одним «мозговым центром».
Добывающие суда имели минимальную квоту на синего краба, но были «заряжены» на максимальную прибыль. Работали по обычной в таких случаях схеме. По ССД проводили добычу меньшего количества сырца, чем добыто фактически. На это было прямое указание из «центра» — указывать в ССД не более 300 кг (другие краболовы, работавшие в том же районе, показывали в сутки от 1 до 1,5 тонны). Вели также промысел камчатского краба, в то время запрещенного к промыслу. «Неучтенку» перегружали на транспортники. Улов «гнали» в Южную Корею.
«Общение» внутри экспедиции шло по спутниковой связи «Ирридиум» с защитой информации при передаче. Все распоряжения исходили от человека под инициалом «Б» (потом на списке флота «Восточных рыбных ресурсов» найдут резолюцию «Б. Борисову»).
Во время обыска на «Кастрикуме» и других была обнаружена переписка с «Б». Она была зашифрована. Суда-добытчики («ловцы») обозначались целыми цифрами, транспортники («бегуны») – дробными. «Бегуны» работали парами: «1.1 и 1.2 (предположительно, ПТРы «Неман» и «Палана» — Авт.) начнут движение 22.04. Если есть срочные заявки по Пусану, отправляйте. 1.3 и 1.4 (предположительно, «Берилловый» и «Кастрикум» — Авт.) будут 22.04 утром». Далее из текста следует, что 1.3 должен был сработать «под ноль» с ловцами 6, 7 и 5. То есть, принять с них всю продукцию. («Берилловый», как и «Кастрикум», отключил мониторинг в начале апреля, находясь на рейде Пусана).
Или вот такое сообщение для «ловцов»: «1.3 будет работать с одной половиной экспедиции, 1.4 – с другой. Начните с их км (капитанами – Авт.) консультации по поводу места работы и времени. Выстраивайтесь таким образом, чтобы максимально прикрыть их и обезопасить себя от неожиданностей».
В одном из сообщений упоминались конкретные фамилии инспекторов одной из камчатских природоохранных инспекций, с которыми налажен «рабочий контакт»…
29 апреля 2003 года патрульное судно «Аскольд Пынько» в районе залива Шелихова обнаружил неопознанную «цель». Попытались выйти на связь. После чего «цель» на экране локатора разделилась надвое. Одна из половинок назвалась краболовом «Наука». Вторая не отвечала и уходила от места обнаружения со скоростью 12 узлов (видимо, по дороге сбрасывая продукцию, но все выбросить не успели). После трехчасовой погони судно без опознавательных знаков легло в дрейф. Им оказался «Кастрикум». Было установлено, что с 22 по 29 апреля он взял на борт более 60 тонн крабопродукции.
9 июня в Охотском море был задержан ПТР «Берилловый». На его борту обнаружили более 170 тонн крабовой продукции. На судне отсутствовали документы на ведение промысла, коносаменты.
17 июня были задержаны суда «Западная лица» и «Ольский рыбак», с которых, как было установлено в рамках уголовного дела, и была перегружена неучтенная крабопродукция (обратите внимание на ее объемы. Вот это размах!)
Кто же руководил браконьерской экспедицией? Во владельцах «Кастрикума» числилось владивостокское ООО «Альянсконтракт-ДВ». По поручению камчатской природоохранной прокуратуры оперативники МОБЭП областного УВД пытались найти во Владивостоке офис этой фирмы. Но ее официальный адрес оказался липовым. Тогда «пробили» телефоны «Альянсконтракта». Выяснилось, что они зарегистрированы на ОАО «Востоктрансфлот», но на самом деле принадлежали ООО «Дальинвестпро». Когда оперативники пришли в эту фирму, там находилась гражданка, которая представилась финансовым директором «Дальинвестпро». Пока ее допрашивали, в офис вошли «люди в черном». Один из них назвался заместителем директора компании. Далее последовал очень жесткий разговор. Дело чуть не дошло до применения оружия. Но обэповцы «успокоили» фирмачей и продолжили следственные действия. В офисе обнаружились документы по деятельности «Кастрикума» и копии первичных документов «Альянсконтракта-ДВ», главный офис которого, как выяснилось, находится в Москве. Фин. директор «Дальинвестпро» пояснила, что отправляет в главный офис все отчетные документы не только по ПТР «Кастрикум», но и по судам «Берилловый», «Наука», «Западная лица», «Ольский рыбак» и т. д.
Оперативники изъяли в офисе список флота ЗАО «Восточные рыбные ресурсы», в состав которого были включены суда, формально принадлежавшие другим фирмам (в том числе «Кастрикум»). Их «владельцы» имели один и тот же счет в банке «Виза» (Москва).
Несколько фирм имели одинаковые адреса, одних и тех же руководителей.
В списке числились два предприятия с Чукотки («Восточные рыбные ресурсы», «Восток-рыба»), три с Камчатки («Золотой залив», «Морской лов», «Восточная экспедиция»), три с Приморья («Примайлэнд», «Дальинвестпро», «Альянсконтракт»), четыре с Магадана («ТПК «Берилл», «Рыбхолодфлот», «Тиберий СВ», «Бристоль»).
В общем, подучается такая картина. Реальный хозяин этой «группировки» сидит в Москве. Он же – «черная касса». Этот человек через подставных лиц покупает квоты, арендует флот – около 20 судов. Под эти суда создаются подставные фирмы. Всем руководит «москвич». К нему через Владивосток и Петропавловск идут отчеты и документация по работе флота. «Нал» крутят через московский банк.
Интересна история упомянутых судов. В 1990-х часть из них входила в некогда могущественную империю «Марина Ич». Потом этот флот стали рвать на куски. Что-то взял С. Дарькин для своего «Морского каравана», что-то — другой дальневосточный олигарх А. Козлов. Суда неоднократно переходили от одного владельца к другому. И продолжают переходить.
Некоторые из них прибрал к рукам и загадочный «москвич». Еще он взял себе «Палану» (судно принадлежало «Иянин Кутху» и фигурировало в одном из уголовных дел). Несколько судов подтянул с запада России (например, «Западную лицу»). Собрал их в кучу и отправил в Охотское море промышлять краба.
Все это очень похоже на дело транспортника «Ланжерон». Собственно, таких дел, когда все ниточки тянутся в Москву, в архиве природоохранной прокуратуры скопилось уже немало. Но это только верхушка айсберга. А сколько еще остается под водой?
Кирилл МАРЕНИН.
Эмбарек заявлял, что стал жертвой произвола, что его посадка – это «заказ конкурентов». А ведь он почти точь-в-точь повторил судьбу своего бывшего партнера Игоря Поддубного, которого сам без вины отправил на нары. Поддубный тоже был оправдан присяжными (дважды!). Только Эмбарек отсидел в предварительном заключении около 3,5 лет, а Поддубный – 5 лет и 2 месяца.
Не знаю, Азиз, какой ты веры. Но почти все религии учат: зло всегда возвращается. Ты усвоил этот урок?
Вот что рассказал Поддубный об Эмбареке «Новой газете»:
«Он появился у меня в конце 1997-го, представился членом совета директоров Тори-банка и сказал, что банк хочет дать нам кредит в два миллиона долларов. Наш оборот в то время составлял около ста миллионов долларов в год, и меня привлекли не эти два миллиона. Но наш бизнес тогда придавил «Российский кредит», куда были переведены все счета российской таможни, а затем они пролоббировали решение об уполномоченных банках. Под поставки сигарет нужны были банковские гарантии, которые могли давать только несколько уполномоченных банков, и главным был «Российский кредит», а он давал гарантии только своим фирмам. Западные производители давали квоту мне, так как мне они верили, а мы были вынуждены перепродавать ее фирмам «Российского кредита». Эмбарек обещал, что Тори-банк вскоре каким-то образом тоже войдет в число уполномоченных банков и мы сможем вместе продолжать бизнес в обход «Российского кредита». Вот на это я и повелся. Но, как скоро выяснилось, никакой кредит давать они нам не собирались, а два миллиона уже были выведены из Тори-банка в три фирмы-однодневки с какими-то подставными директорами. Оттуда деньги ушли на фирму «Глория» в офшоре, оттуда поступили, минуя нас, в одну крупную западную компанию. Но сигареты нельзя было ввезти сюда без паспортов сделок, а паспорта на эти «рога и копыта» получить тоже было нельзя. Я оказался меж двух огней: не мог подводить поставщиков, у которых уже лежал товар, а с другой стороны, на меня все больше давил Эмбарек. Я уже начал понимать, что им надо было вывести эти два миллиона из Тори-банка, прокрутить и обналичить, но я был вынужден крутиться в этой их операции, которая нам была не нужна.
— Ну и послали бы этого Эмбарека куда-нибудь подальше в арбитражный суд…
— Присяжные первой коллегии его видели и сразу все поняли. Это серьезный человек. Спор был по смыслу чисто коммерческий, но ни в какой суд он пойти, конечно, не мог, тем более что началось банкротство Тори-банка. А у меня никогда не было телохранителя, мой бизнес был чистым. Поэтому я согласился возвращать ему деньги за еще не поступившие сигареты: часть по безналу, большие суммы наличными, а еще половину — сигаретами. Я это все рассказывал на суде. В то время проблема не казалась нам катастрофической, и Эмбарек не был самой большой моей головной болью. Он появлялся, мы что-то уточняли, он уходил. Последний раз я его видел в начале 1999 года, он предъявил какое-то нелепое требование об уплате разницы, которую сигареты потеряли в цене после кризиса, и тут уж я его просто послал. С тех пор я ничего про него не слышал полтора года и уж забыл про него. А в декабре 2000-го меня посадили…
Следователь Инесса Симоненкова мне сказала (во всяком случае, я так ее понял): отдашь Эмбареку два миллиона — можешь рассчитывать на символическое наказание. А нет — будет тебе мошенничество, контрабанда, отмывание и организация преступного сообщества. Я ей сказал: если я контрабандист, то на скамье подсудимых должны сидеть двести человек во главе с таможней. Почему я? Она сказала: «Считай, тебе не повезло». Но я отказался платить Эмбареку. Сейчас, с этим опытом, наверное, заплатил бы, но тогда я был еще лучшего мнения обо всей этой судебной системе, думал, что быстро разберутся».
А это – цитата из открытого письма адвоката Поддубного Виктора Паршуткин прокурору Москвы:
«…Преследование адвоката связано с его участием в уголовном деле в качестве защитника предпринимателя Игоря Поддубного. Табачного бизнесмена «заказали» его конкуренты по бизнесу Александр Суслов и Азиз Эмбарек . Крупная сумма денег была проплачена «правоохранителям», и репрессивная машина заработала. Но их планы разрушили непредвиденные обстоятельства. Пока велось следствие и Поддубный сидел в тюрьме (его арестовали в ноябре 2000 г.), в Москве был введен суд присяжных. Чем он и воспользовался – запросил, чтобы дело рассматривал именно этот суд. Две коллегии заседали в общей сложности восемь месяцев. И обе пришли к выводу о его невиновности. Если первому составу не дали вынести законный вердикт – перед прениями сторон присяжных по искусственно созданному предлогу распустили, то вторая коллегия 3 февраля 2005 г. единогласно постановила – не виновен.
30 июля 2005 г. оканчивался срок пребывания Поддубного в тюрьме (ранее он был осужден Тверским районным судом Москвы на 2 года за драку со следователем во время ознакомления с материалами дела). Но именно выхода на свободу не могли допустить его конкуренты, заплатившие за изоляцию Поддубного крупную сумму».