Интересный материал появился на страницах французского журнала Mouvement. Это репортаж из японского города-порта Вакканая, который в свое время расцвел благодаря поставкам краба из России. Автор статьи Гийом Луаре побывал там, чтобы увидеть, как живет Вакканай сейчас, когда отношения между Россией и Японией становятся все более прохладными. Приводим выдержки из его публикации.
——————————————————————————————————————
На крайнем севере Японии, в 1 500 километрах от Токио, со времен Горбачёва торгуют внедорожниками и ракообразными. Вакканай – это граница меж двух миров, стоящих спиной друг к другу. Наше издание разыскало последних призраков в этом ледяном проливе: длинное повествование за таможенным заграждением и смущенным молчанием.
* * *
Вакканай – это зона завоеваний, как и остальная часть острова Хоккайдо. Япония оккупировала его в конце девятнадцатого века, изгнав аборигенов айнов, чтобы поселить там солдат, шахтеров и крестьян.
Напротив – русский остров Сахалин. В 1905 году, после Русско-японской войны, Токио колонизировал южную часть острова, переименовав его в Карафуто. После капитуляции Японии в 1945 году Карафуто снова стал Сахалином. Потом придется ждать почти полвека, чтобы русские соседи высадились на японский берег – сначала для туризма, а затем для бизнеса.
В середине 1990-х рынок подержанных автомобилей и запчастей стал крупным бизнесом в Вакканае. Российский сосед стал важным торговым партнером для Вакканая, но здесь все стало сложнее. Хоккайдо – это рай для японской мафии, знаменитых якудза. Здесь их две тысячи, что намного больше, чем где-либо в стране. Кто-то из них занял нишу торговли машинами. Еще одна значительная и малоизвестная часть их деятельности – торговля морепродуктами вообще и крабами в частности.
В 2000 году порт Вакканай стал центром торговли российскими крабами в Японии. Ракообразные (в основном волосатый, снежный и королевский крабы) здесь являются дорогим и популярным деликатесом. На рыбном рынке Саппоро, главного города Хоккайдо, табарагани (королевский краб) продают примерно по 13 000 иен за килограмм (более 80 евро). Клешня снежного краба, приготовленная в виде суши, в ресторане стоит минимум 1 000 иен.
* * *
В Вакканае вопросы о России всегда немного портят настроение. Паром на Сахалин больше не ходит. Этой зимой не состоялось фольклорное представление в «Русском тереме». Творческий коллектив пятнадцать лет приезжал с Сахалина, чтобы петь и танцевать в зале возле рыбного рынка. Дружба Вакканая с соседним Южно-Сахалинском прекратилась. Местная пресса начала критиковать двуязычные дорожные знаки, и в мэрию поступили жалобы. Торговцы, которые устанавливали вывески на русском языке, снимают их.
Шестидесятилетний Хироши Ито говорит по-русски, знает Сахалин как свои пять пальцев и уже тридцать лет поддерживает партнерские отношения с соседним островом: «Я люблю русских и их культуру с тех пор, как выучил их язык в Университете Саппоро. Я начал регулярно посещать Сахалин в качестве переводчика. Моя первая поездка в Россию была в 1981 году. Россия – это воспоминание о прошлом. Тем не менее она близко, – он указывает на карте на тонкий пролив. Его палец движется в сторону порта: – Ты хочешь увидеть русских? Езжай сюда, в доки Тенпоку».
* * *
Издалека русский корабль выглядит как мираж. Там на палубе убивают время четверо парней. Экипаж «Ольховатки» спокойно наблюдает за приближающимся иностранцем: «Интервью? Без проблем. Подняться на борт? Без проблем. Американец? А, француз…».
Второй капитан Игорь чисто выбрит. У него мускулистые руки, волосы черные как смоль. Единственное японское слово, известное на борту «Ольховатки», – это морской еж: «Мы добываем ежей в Татарском проливе. Выходим из Корсакова, рыбачим три дня и прибываем в Японию. Разгружаемся и уходим до наступления темноты».
Промысел морского ежа тяжел. Нужно нырять в гидрокостюме и отрывать ежей от скал, вручную и скребком.
«Мы добываем от пяти до семи тонн в день. Мы, русские, не так много их едим, но они у нас лучшие в мире. И Япония платит за них очень хорошо», – Игорь разговорчив. Он показывает свою «инсту», там есть фото, на котором он держит на руках свою четырехлетнюю дочь. Именно ради нее он отправляется на рыбалку в Охотское море…
* * *
Черный внедорожник «Тойота» припарковался на набережной Тенпоку. Такие машины здесь редкость. Портовый район похож на другой город. Он бедный и пустынный. Запах рыбы и дизельного топлива бьет в нос.
Тонированное стекло внедорожника опускается. Игорь и несколько членов экипажа «Ольховатки» подходят и шутят с его водителем, японцем. Кажется, все они хорошо знают друг друга. Игорь садится сзади: «Мне нужно сделать покупки».
Японец ведет автомобиль одной рукой, другой протягивает мне свою визитку. Логотип на визитке – сочетание острова Хоккайдо с российским флагом. Хидекадзу Аоки – президент компании с ограниченной ответственностью «Аворд» (Aword). Он говорит, что выучил русский язык на Сахалине, где прожил несколько лет. Здесь он занимается импортом-экспортом. Мистер Аоки шутит по-русски и громко смеется.
От портов Хоккайдо до портов Сахалина его знают все. Вид ежа, который добывают в ледяных водах Северной Японии и который Аоки продает, называется мурасаки уни – пурпурный морской еж. Говорят, что он вкуснее других ежей. Он дорожает с тех пор, как потепление Охотского моря стало уменьшать его популяции. Этого достаточно, чтобы сделать его популярным на черном рынке. Браконьерство процветает на севере до Курильских островов, и русские наводняют японский рынок товаром, сбивая цены.
Прежде чем стать «королем морского ежа», Хидекадзу Аоки был «королем крабов». Но крабовый бизнес был суровым, а конкуренция жесткой.
«События на Украине ничего не изменили. Япония еще больше покупает нашу продукцию. В прошлом году был рекорд. Я где-то это читал», – говорит Игорь.
В 2022 году Россия продала рыбы и морепродуктов на миллиард евро – пиковый показатель за последние тридцать лет. Токио позаботился о том, чтобы санкции, введенные против его соседа, не повлияли на поставки из-за моря. Краб и морской еж, потребляемые в Японии, еще никогда не были такими русскими…
* * *
В «Сайдзё» – ближайшем к порту торговом центре – регулярно встречаются российские моряки, нагруженные пакетами. Игорь спешит к полкам магазина. Его пароход отплывает до наступления ночи, а ему еще нужно сделать покупки. В обувном отделе он примеряет New Balance. Он даже не видит, что продавец следит за нами: у русских плохая репутация. Затем лекарства, детская зубная паста, виски. Он тратит 100 000 иен (700 евро) за два часа. В конце он колеблется перед подержанной PS4. Сегодня вечером Игорь возвращается на Сахалин. А через полтора месяца он с женой и дочерью будет в Севастополе: «Я работаю здесь четыре месяца, затем возвращаюсь, и у меня четыре месяца отпуска». Вдруг Игорь становится недоверчивым. Теперь он задает вопросы: «А что ты, собственно, собираешься писать? То, что я тебе говорю, не для французского правительства, ясно? Изменить мое имя? Не нужно, я Игорь! И я русский патриот».
Шопинг окончен, Игорь спешит в порт. Когда я оказываюсь на борту, капитан хмуро смотрит на Игоря. Тот вздыхает: «Капитан нервничает из-за тебя. Уходи».
* * *
«Почему я полюбил Россию, когда мне было двадцать лет?» – Хироши Ито из Ассоциации сотрудничества с Сахалином вздыхает. Вспоминая те романы, которые он так любил в 20 лет, мой собеседник снова видит того молодого человека, которым был тогда, студентом-русофилом, любознательным путешественником: «Больше всего мне нравились народные танцы в сопровождении старинных песен, таких как «Тройка». Знаешь? Я был участником танцевального кружка».
Он кладет перед нами желтую папку. Это тетрадь для пения, как у школьников, объемная, с текстами. Он останавливается на странице с «Тройкой». В этом крестьянском танце две девочки и мальчик изображают тройку лошадей. «Ах, я все еще помню мелодии, тексты песен…», – говорит господин Ито.
Вакканай может спрятать своих призраков и стереть память о них, но Россия все еще здесь. Она преследует город, как воспоминания Хироши Ито.
Самовар, деревянный олень, фотографии – в своем маленьком славянском музее Хироши Ито хранит историю своей самой большой любви. Наша экскурсия заканчивается посреди комнаты, где на столе сорок матрешек всех размеров и цветов смотрят нам прямо в глаза. Привезенные с Сахалина, они были выставлены на всеобщее обозрение в разгар ковида, чтобы показать поддержку Вакканая своему соседу – Сахалину. Сегодня их больше никто не хочет видеть. Но Хироши Ито не хватает духа, чтобы спрятать своих кукол.